* * *
Твой голосок, как золотое воркованье,
И волос в ангельских волнующих клубах.
Такое женственное, нежное вниманье,
Как шелест прелестей на чувственных губах.
И власть твоя своим призванием так свята,
Как чистота души и сердца, – всё во блажь!
Под белым скрыто накрахмаленным халатом
И прелесть женщины, и медицинский страж.
Ты лечишь душу, словно осень, и, похоже,
Что ты её листва, что так ласкает дождь.
Не видел я таких врачей, помилуй, Боже!
Чтоб так при встрече обволакивала дрожь.
Один лишь взгляд и слово ставят на колени.
А красота твоя – Божественная Власть!
Как я хочу, чтоб «привела ты в исполненье», –
Чтоб я болел тобой и наболелся всласть.
Как не дано поэту в жизни видеть славы,
Так не обнять тебя – сжигающей Зари.
Я увядаю, словно сохнущие травы,
Ты золотой листвы мне шорох подари!
Он зазвучит в душе моей так мило, славно
В несправедливом звоне стянутых оков…
Дай насладится мне, прелестница Светлана,
И подари свой тихий шелест.
Лицуков.